«Вам не о жене, а о себе самое время побеспокоиться. Сердце у вас на пределе возможностей работает». Этот взрослый голос настолько резко контрастировал с внешностью шестилетней девочки, что мужчина вскочил, словно его кипятком ошпарили.
«Ты… что ты сейчас сказала?» Девочка подошла к нему ближе и приложила к груди ладошку, но теперь она говорила с характерной для ее возраста наивностью. «Здесь у вас болит, я вижу». «Как ты можешь видеть? Что за ерунда?» Олеся пожала худенькими плечиками.
«Как хотите, но я предупредила». В это время как раз появилась Степанида с бумажным пакетом. «На, держи, Матвей.
Я добавила багульник, чтобы твоей Зинаиде легче было дышать. Готовить будешь по той же схеме». Филиппович схватил пакет и бросился к выходу.
На пороге он обернулся. «Спасибо, Степанида. А внучка твоя?» Женщина насторожилась.
«Что ты имеешь в виду?» «Да так, ничего. Наверное, мне просто показалось». Вскоре заработал мотор, и машина с грохотом понеслась по проселочной дороге.
Степанида удивленно спросила. «Олеся, что случилось? Чем ты напугала Филипповича?» Девочка как-то таинственно улыбнулась и посмотрела на бабушку. Но от этого взгляда у Степаниды по спине пробежали холодные мурашки.
«Бабушка, я не пугала его, а просто показала, где у него все красное. У дяди Филипповича вот тут очень горячо». Девочка приложила свою маленькую ладошку к сердцу.
Женщина широко раскрытыми глазами смотрела на внучку, но видела в ней совсем другого человека. Тревога и ужас овладели сознанием знахарки, и это чувство не отпускало ее до самого вечера. Степанида долго не сводила глаз с лечика спящей Олеси.
Наверное, девочка видела сладкие сны, потому что на ее лице застыла блаженная улыбка. Бабушка прикрыла одеялом руки внучки. В темноте странное пятнышко на запястье было почти неразличимо.
Женщина подтянула край рукава кофты на своей правой руке. Там красовалась точно такая же отметина, но побольше размером. Степанида тяжело вздохнула.
Детство знахарки прошло совсем в других местах. Когда началась война, ее дед в самые первые дни отправился на фронт, а бабушка с двумя детьми эвакуировалась вместе с заводом, на котором она работала. Маме Степаниде было в ту пору всего 14 лет, но она тоже встала за станок.
В то тяжелое время подростки работали наравне со взрослыми, без выходных и перерывов на обед. Поэтому младший ребенок в семье оставался без присмотра взрослых. Поскольку ситуация была критической, а трехлетний малыш мог попросту погибнуть, на помощь подоспела прабабушка Степаниды.
Женщина жила неподалеку от того места, куда вывезли все оборудование и рабочих. Она забрала внука к себе в деревню, сказав дочери, «Не волнуйся, Клавдия, все с твоим Васькой будет в порядке. По крайней мере, у меня в избе тепло, и молоко коза дает регулярно, а тут в бараке холод со всех щелей прет, дитё погибнет здесь».
Василий под опекой бабки Василисы прожил в деревне до конца войны. Семья воссоединилась только через год после победы. Возвращаться в родную глуховку не было смысла, потому что на ее месте осталась выжженная земля.
Поэтому переселенцы охотно приняли предложение пожилой родственницы остаться у нее. Бабка Василиса на всю округу прославилась своим даром лечить людей. К ней днем, а порой и ночью приходили и приезжали родственники больных.
Конечно, знахарской практикой старушка занималась без лицензии, а в то время за это можно было угодить и за решетку. Но Василису местные власти не трогали, потому что сами лечились у нее. Степанида хорошо помнит, как один высокий чиновник даже плакал, когда бабка спасла от смерти его маленького сынишку.
Он упал перед Василисой на колени. «Не знаю, как и отблагодарить вас. Врачи в один голос говорили, что дифтерия неизлечима, а вы за три дня поставили моего ребенка на ноги».
Бабка Василиса очень не любила, когда ее расхваливали, поэтому она сухо ответила чиновнику. «Не меня благодари, а Бога. Это он может даровать жизнь, а я только его верная раба».
В то время отношение к церкви было, мягко говоря, не очень доброжелательное. Но отец спасенного ребенка не побоялся лишиться должности и стал ходатайствовать о восстановлении в деревне маленькой церквушки. Так он отблагодарил знахарку за исцеление сына.
Маленькая Степанида хвостиком ходила за прабабкой, а та ей рассказывала о силе разных трав. Мать девочки хоть и не одобряла посвящение дочери в знахарскую практику, но и не возражала. Зато бабушка Клава была категорически против.
Ведь она выросла до начальника цеха, а ее партбилет не позволял смотреть равнодушно на подобные вещи. Однажды Степанида услышала, как она отчитывает Василису. «Мама, неужели вы не понимаете, что оказываете на девочку вредное влияние? В то время, когда наша медицина творит чудеса, вы применяете сомнительные способы лечения.
Мало того, что я могу лишиться работы, вы еще ребенка учите не тому». Прабабка долго молчала, но, выслушав такие обвинения, спокойно сказала. «Ты зря, Клавдия, злишься на меня.
Придет день, и ты пожалеешь о сказанных сегодня словах. О Степаниде я передам свой дар перед тем, как уйти. Ни у тебя, ни у Анны нет способностей, а у правнучки есть».
Клавдия от неожиданности потеряла дар речи. «О чем вы, мама?» Тогда бабка Василиса открыла тайну. «Вот, смотри».
Она протянула правую руку. «Видишь метку? Точно такая была у моей бабки и матери. Они тоже лечили людей, и мне этот дар передан по наследству».
Возмущение Клавдии прорвалось потоком гневных слов. «Средневековье! Невежество! Я не ожидала от тебя, мама, что ты веришь во всю эту чушь. Нет, я так этого оставить не могу.
Завтра же мы отсюда уедем». Степанида хорошо помнит, как прабабушка рассмеялась. «Не уедешь ты завтра.
Ты, Клава, вообще отсюда не уедешь». В голосе Василисы было столько уверенности, что от ее слов становилось немного жутко. Но эти слова оказались пророческими.
На следующий день бабка слегла, и Клавдия с матерью Степаниды не отходили от постели больной. Трое суток Василиса металась в бреду, а на четвертый день пришла в себя. «Позовите Степаниду.
Хочу попрощаться с правнучкой». Когда девочка оказалась рядом, знахарка сжала ее руку и прошептала. «Запомни, на тебе тяжелая миссия, и ты должна нести ее до конца.
И никогда не бери с людей денег. Добро должно идти от сердца. Оно не продается.
Если возьмешь даже монетку, сразу лишишься своего дара. Наклонись, я поцелую тебя». Девочка почувствовала, как горячие губы прабабки коснулись ее лба.
«Помогай, девочка, людям. А мне пора». Под утро разыгралась страшная буря.
Темное небо ежеминутно разрезали вспышки молний, а ветер вырывал с корнем столетние деревья. Деревенские бабы крестились. «Тяжело уходит Василиса.
Не хочет ее земля отпускать». Ураган стих так же внезапно, как и начался. В этот момент Степанида почувствовала, как ее запястье обожгло огнем.
Девочка закричала от боли. Клавдия кинулась к внучке и тоже не сдержала крика. На запястье девочки красовалось багровое пятно, как от ожога.
Бабке Василисе было 103 года, когда она умерла. Но предсказания знахарки стали сбываться с невероятной точностью. Семье все никак не удавалось выехать на родину…