Она заглянула в холодильник, перекусила, потом дважды выпила чаю, а Евгений все не возвращался. Время уже перевалило за 10 вечера. Она набрала его номер.
Номер не ответил. Лиза смотрела в окно, но с ее третьего этажа видны были лишь запорошенные ветви. И стало почему-то так тоскливо, как будто она одна в этом мире.
Снег отгородил ее ото всех. Закружил и держит в коконе, нереальном, мягком и холодном коконе. Нет ни земли, ни неба.
Только она где-то между. И тут раздался звонок. Женя.
Она схватила трубку. Женя, дорогой, ты где? Как где? Дома, конечно. А вы как там? Тещу поздравила от меня? Лиза даже не сразу поняла всей казусности ситуации.
Да-да, конечно. Все хорошо. Поздравила.
А что ты делаешь? Да вот, чай на кухне пью. Скоро спать буду. Я тоже, Жень.
Ну, пока. Стало так плохо, так плохо. Лизе не хватало воздуха.
Она быстро оделась и вышла во двор. Несмотря на поздний час, двери подъезда в то и дело открывались. Хозяева провожали гостей, хлопали дверцы машин.
Здесь было немного легче, чем дома одной. Она вышла на центральную улицу и долго шла под снегом по знакомым дорожкам. Из кокона ей вырваться никак не удавалось.
Она твердила по кругу одни и те же слова стихи Ахматовой. Я улыбаться перестала. Морозный ветер губы студит.
Одной надежды меньше стало. Одной песней больше будет. И эту песню я невольно отдам за смех и руганье, за тем, что нестерпимо больно душе любовное молчание.
Неужели у Евгения кто-то есть? Но нельзя же бездоказательно думать вот так. Может, просто засиделся с друзьями? А деньги? Но ведь и это не доказательство. Мысли кружили, подобно снегу.
Надо было возвращаться домой. Лиза замерзла. Во дворе веселая компания молодежи.
Усаживаются в машину, шумят. С другой стороны двора едет такси. Останавливается около их подъезда.
И в свете окон и фонарей Лиза видит, как выходит оттуда ее муж, как достает из машины огромный, круглый, плотный букет красных роз, подарочные пакеты и подает руку девушке. В свете фонаря Лиза хорошо видит стройную ногу на высоком каблуке, легкую разлетающуюся шубку, длинные волосы. Он ведет ее в подъезд, в их квартиру.
В комнате и кухне загорается свет. Спальню Лиза не видит, она с другой стороны дома. Лиза замирает, цепенеет.
Снег радуется ее неподвижности и сразу устраивает на накинутом капюшоне ее пуховика свою избушку. Что это? То, что видела она сейчас, не могло быть сном. Вот же, горят ее окна.
А там, за окнами Женя и… Но они должны были заметить, что она дома, что вернулась. Там же сумка, Сенькины сапоги в прихожей. Она перекусывала на кухне, правда тщательно убрала все за собой.
И все же они должны заметить ее присутствие и решить ретироваться. Так ведь? Они сейчас выйдут. Лиза ждала.
Меньше всего сейчас она хотела объяснений или разборок. Вот бы они ушли. Она тогда быстро вернулась, взяла бы свою сумку, Сенькины сапожки и ушла бы тоже.
Все потом, сейчас просто забрать вещи. Но шло время. Свет горел.
Из подъезда никто не выходил. И почему-то совсем не возникало чувство ревности или жалости к себе. Скорее, было чувство гидливости, желание убежать отсюда за тридевять земель, вот только б сумку забрать.
Она поднялась на второй этаж и встала на площадке. Встала не по себе. Героиней пошлой сцены, хочешь не хочешь, останешься все равно.
А еще почему-то вдруг стало жалко Евгения. Она-то готова. Сдержится от лишних объяснений.
А он… Его роль в этой сцене будет еще более пошлая. Только б не начал оправдываться. Только б не начал.
Но в нем она не была уверена совсем. Внизу в подъезде хлопнула дверь. Лиза вздрогнула, это подтолкнуло.
Но потом она как-то уж совсем спокойно подошла к своей двери, сунула ключ в замочную скважину, открыла дверь. Даже не догадались оставить ключ изнутри или запереться. На плечиках шуба, а под ней Сенькины сапожки.
Все в цвет. Из комнаты вышел слегка растерянный Евгений. Лиза? Глаза расширялись постепенно.
Ты откуда? Лиза сняла обувь. С капюшона упал ком снега. Она разогнулась, отряхнула куртку.
Думала про себя. Каким же надо быть невнимательным, чтоб не заметить сапожки, которых ранее тут не было. Молчи, Женечка, пожалуйста, молчи.
А в голове закружились прочитанные совсем недавно спасительные строки. Метель свирепствует в душе, танцует, мечется. Обиды, боль словами сладкими не лечатся.
Губы его побелели, зашевелились, оправдываясь. А мы тут… А, Лиза! Придумал наконец. Познакомься с моей коллегой.
Это Катя. Она начинающий адвокат. Ну, нет.
Лиза зашла в маленькую комнату. Решила взять сыну несколько теплых вещей. Возможно, они задержатся…