«Если собрался, иди. Чего стоишь? И ты так легко меня отпускаешь? А ты думал, я буду в судорогах биться? Иди, Женя, к своей любви навстречу». Она вытолкала мужчину за порог, а вскоре открылась горькая правда.
Второго мужа у нее тоже увела надежда. Степаниде очень хотелось навести на соперницу порчу, но она помнила слова старой бабки Василисы и не решилась на такой отчаянный шаг. И теперь постаревшая и сильно подурневшая Надежда молила ее о помощи.
«Это внучка Евгения». Гостя встрепенулась. «Да, у нас дочь.
У меня тоже была дочь. А он сам где? Не получилось у нас. Видно, Боженька наказал меня сполна.
Евгений стал тосковать, потом запил. Его выгнали с работы, и я его тоже выставила за дверь. А потом…» Одним словом, он зимой выпившим уснул и не проснулся.
Степаниде ничего не ответила. Долго смотрела на истощенную девочку. «Прости, Надежда, но не смогу помочь твоей внучке.
У меня уже не та сила. Что же мне делать? Есть на свете человек, который в сотни раз сильнее меня. Кто она? Это моя внучка.
Но я не знаю, где она сейчас. У меня ее отняли, когда ей было всего шесть лет. Твоя внучка очень на нее похожа.
Если найдешь Олесю, спасешь девочку. А нет, тогда не обессудь. Дай хоть адрес того дома.
Нет у меня адреса. Ничего не известно о ней. Ступай, Надежда.
Не здоровится мне. Детский коллектив Олесю сразу не принял. После первой недели пребывания малышки в детском доме они жаловались за ведущей.
Эта девочка очень странно себя ведет. Избегает общения с другими детьми, не хочет играть, все время что-то бормочет себе под нос. Может, ее стоит показать врачу? Олесю проверили все специалисты, а один врач сказал, что вы выискиваете у ребенка дефекты, нормальная девочка и очень даже смышленая.
После этого заключения учителя уже не стали следить с пристрастием за девочкой. Понемногу она стала привыкать к жизни в детском доме, но ей часто по ночам снилась бабушка. Тогда она просыпалась и плакала.
Одна очень добрая нянечка подошла к Олесе ночью и тихо спросила «Чего же ты, милая, не спишь, да еще плачешь?» «Бабушке хочу, у меня там кошка-ночка осталась». «Бедняжка, и за что детям такое выпадает? Ладно, взрослые грешат, а дитя? Оно же, как ангел, невинно». Эта добрая нянечка стала навещать Олесю каждую свою смену.
Она чем-то напоминала девочке родную бабушку, и малышке очень хотелось отплатить этой женщине добром. Когда та явилась в очередной раз, девочка без тени смущения шепнула ей «Тетенька Ивановна, у вас вот здесь горячо, вам надо в больницу сходить». Женщина с ужасом отшатнулась от девочки и стала креститься «Ведьма, сгинь, нечистая!».
В тот же день Олеся услышала, как Ивановна жаловалась другим нянечкам «В этой девочке нечистая сила, она чужим голосом со мной разговаривала». Женщины не поверили рассказчице. Олеся привиделся.
Больше Ивановна не навещала Олесю и она поняла, что испугала ее. Голос, который слышала только она в моменты волнения подсказал «Больше никому ничего не говори, лучше молчи о том, что видишь». И Олеся стала скрывать свой дар, но она не могла «Спасибо тебе, малышка.
Представляешь, у меня киста вот здесь была, где ты показала. Мне операцию сделали». Олеся сделала вид, что ничего не понимает «Тетенька Ивановна, вы меня перепутали с другой девочкой».
Ивановна пожала плечами «Странно, может мне действительно помочь?». Однажды она появилась в комнате и села на кровать. «Внученька, тебе особая выпала судьба, потому что дар у тебя особенный.
Не растеряй его и трать только на добрые дела». Олесе очень хотелось поговорить с бабушкой, спросить ее о ночке, но небо заискрилось на поле и с ужасом стала смотреть, как на месте маленького пятнышка разрастается волдырь. На ее крик прибежала дежурная воспитательница.
Она тоже с ужасом смотрела на рану. «Где умудрилась среди ночи обжечь руку? Я тебя спрашиваю, или стену. Марш в медицинский кабинет, пусть тебе повязку сделают, потом будем разбираться».
Ее встретила заспанная медсестра. «Показывай, что у тебя!» Она внимательно осмотрела руку Олеси. «Ничего не понимаю.
Чем ты так?» «Я не знаю. Я спала». Медсестра сделала повязку, предварительно чем-то смазав руку, и Олесе стало немного легче.
«Ну, лучше?» Олесе кивнуло. «А что же это на тебя обжечь могло?» Женщина находилась в недоумении. Ночью? Во сне? Значит, что-то опасное находилось в кровати или где-то поблизости.
Конечно, оставить так было нельзя, ведь это что-то могло загореться или еще какого-то ребенка обжечь. Они с воспитательницей осмотрели постель, даже тюфяки подняли, но ничего не нашли. И дальше.
Наконец воспитательница разогнулась. «Ну нет, ничего! Совсем ничего!» Медсестра кивнула. «Странно, конечно.
Ничего не понимаю». Утром после завтрака Олесю снова отправили в медпункт. Медсестра сказала.
«Не бойся, мне просто нужно сделать перевязку». Женщина развязала бинт и замерла. Ожога не было.
На месте ожога было что-то вроде родимого пятна. Оно не было воспалено. Создавалось ощущение, что это пятно всегда было на руке Олеси.
Девочка тоже смотрела на пятно. Оно было точно таким же, как у ее бабушки. Такого же размера, такой же формы и узора.
И тут Олеся все поняла. Она подняла глаза на женщину и произнесла. «Бабушка, моей бабушки больше нет.
Она умерла». И Олеся потеряла сознание. Она не знает, сколько времени прошло, но они с бабулей успели обо всем поговорить.
Теперь Олеся знала, нужно просто молчать и ничего никому не говорить, чтобы ее не считали за ненормальную. Так сказала бабушка. А еще она сказала, что придет время и узнает это сразу.
Она поймет, когда ее помощь понадобится. «Никогда не предлагай людям помощь сама. Они не оценят.
Скорее ты наживешь себе проблем. Сама ты можешь помочь только тому, кто не может тебя об этом попросить». «Олеся?» Девочка открыла глаза.
Над ней склонилась медсестра, держа в руке медсестра. «Олеся, как ты себя чувствуешь?» «Хорошо». Девочка села.
«Точно хорошо? Ты упала в обморок?» «Не знаю, что это было. Может быть, я не выспалась?» Медсестра смотрела на нее как на что-то необычное. «Ну, может, ты точно хорошо себя чувствуешь?» «Да, правда».
Девочка поднялась к стене. Ей нужно принять то, что бабушки больше нет. Принять и как-то жить с этим дальше.
Пришло время, когда Олесю и других девочек ее возраста провожали из детского дома. Особо тепло прощаться ни с кем не хотелось. Нет, ее не обижали, но и дружбы не было ни с кем.
Как-то так получилось, что Олеся так и отжила а потом ничего. Привыкли. Олесе повезло.
Ей дали небольшую, но хорошенькую, чистенькую квартирку на окраине города. Она точно знала, что квартира хорошая, никто в ней не умирал, никого не обижали. Пусть метров совсем мало, но это ничего.
Главным достоинством был балкон. Олеся принялась за обустройство. Из тех денег, что ей выделили, получилось купить диван, немного БУ, шкаф, стол на кухню, два стула и холодильник.
Холодильник был с отломанной ручкой и именно это стало причиной низкой цены. Олеся была довольна. Она осматривала свое жилище и улыбалась.
Теперь нужно подать документы в техникум. Тогда все хорошо будет. Через месяц Олеся уже подала документы в техникум.
Она собиралась стать дизайнером, а вот с подработкой пока не клеилась. В одном только месте начальник сказал, что сможет ее взять, но только после испытания. Олеся сначала обрадовалась, а потом поняла, что за испытание не будет.
Как же ей хотелось сделать что-нибудь, что никогда в жизни не позволит больше ему делать такие предложения. Но она сдержалась. Единственное, что она сказала, когда открыла дверь.
«Век начальника не долог. Сегодня ты над всеми, а завтра уже под всеми». «Вы что, мне угрожаете?» Олеся посмотрела на него.
«Нет, что вы. Я знаю, что так бывает». Олеся вышла на улицу.
Какое противное ощущение, как будто испачкалась, прикоснулась к чему-то, что воняло. Она решительно направилась к парку, посидеть у воды, проветриться, успокоиться. Ей всегда помогали прогулки и свежий воздух.
Она сидела уже минут пять, как услышала какое-то скуление. Олеся оглянулась. Ни собак, ни кошек она не видела.
Девушка встала и сразу поняла, откуда идет звук. Почти у самой воды, прямо на земле, сидела девушка и рыдала. День был будний, в парке никого.
Олеся, не раздумывая, пошла к той, которая так страдала. «Привет. Тебе нужна помощь».
«Нет. Мне ничего не нужно». Олеся присела на траву рядом с ней.
«Меня Олеся зовут. А ты задумала нехорошее. Нельзя этого делать.
Он же верит тебе. Он часть тебя». Девушка заплакала еще сильнее.
«Я не нужна ему. Он меня бросил, понимаешь? Он как только узнал, что я беременна, так сразу сказал, он даже не дал сказать ничего. Понимаешь?».
«Понимаю. Только ребенок ты при чем? Вот ты логически рассуди. Я понимаю, что сейчас это принять трудно, но пройдет время, и ты его все равно забудешь.
Ну, может быть, не совсем, но забудешь. И ради чего ты собираешься погубить малыша?». «Я? Откуда ты знаешь?».
«Подумай». Олеся хотела встать, но девушка схватила ее за руку. «Не уходи.
Мне так страшно. Я просто не знаю, что мне делать». Олеся задумалась, а потом сказала.
«А пойдем ко мне. Я здесь недалеко живу. Попьем чаю, поговорим».
Девушка с готовностью кивнула. «Пойдем. Меня Ольга зовут».
Она сказала, что встречается с Пашей уже год. «Мы еще не говорили о свадьбе. Я не торопила.
Он ничего такого не предлагал. Я думала, что у нас все хорошо, все нормально. Мы и правда очень молодые.
А потом это… Я бежала к нему, чтобы рассказать. Я была уверена в том, что мой Пашка обрадуется, а он… Я никогда не видела у него таких глаз. Он то ли испугался, то ли… Я не знаю, но это сразу, в одно мгновение, стал не мой Паша.
Он стал совершенно чужим. Он оттолкнул меня. «Понимаешь, Олеся, Паша, мой Паша, с которым мы были одним целым, просто оттолкнул меня.
Что я буду делать одна с ребенком?» «Разве ты одна? У тебя нет семьи?» Оля шмыгнула носом. «И мама есть, и папа, и даже брат. Только я что, должна на них все это взвалить? Да и стыдно мне!» Олеся улыбнулась.
«Стыдно? Ты не представляешь, как они будут любить внука, когда он родится!» Оля улыбнулась. «Знаешь, я после твоих слов задумалась о том, что я буду самым любимым, и это главное!» «Олеся, а ты, ты одна живешь?» Олеся пожала плечами. «Как видишь, в отличие от тебя, у меня семьи нет».
«Но как же так?» Девушки проговорили до самой ночи. Они так и уснули на диванчике, обнявшись. Обе зареванные, плавала Олесю.
Оля сделала огромные глаза, когда она рассказала о себе. «И что, ты даже не съездила туда?» «Нет, я не могу. Я боюсь, что бабушку как-то не так похоронили.
Я боюсь, что мне будет очень плохо, когда я увижу дом, где я жила». «Но это же неправильно». «Я знаю, Оля.
Я знаю, как объяснить тебе». Оля села в постели, потом сказала. «Как это нет? Ну, конечно, есть.
У тебя теперь есть я, а у меня есть Ванька. Ванька — это мой брат. У Ваньки есть машина.
Я завтра же с ним поговорю, и он отвезет нас туда, в ту деревню». Олеся едва сдерживала слезы. «Правда? Я хочу спать…