Посмотрела на номер, который отразился на экране модного телефончика, последнего флагмана всемирно известной недавнего подарка супруга на восьмое марта. Ух, не из больницы, и то хорошо. Потому что звонков оттуда она, как все нормальные люди в её ситуации, неимоверно боялась.
Судя по надписи, звонила сестра Маргарита, та самая, которая и жила недалеко, и с сыном которой были так дружны её мальчишки. — Привет, как у тебя дела? — прощебетала Марго в трубку. — Какие новости из больницы? Ничего не говорят про состояние? Битый час Маша рассказывала сестре всё то, что она думает о современных медицинских центрах, даже частных и платных, а также о тех, кто там работает.
Маргарита терпеливо слушала всё то, что изливала на её голову Мария. Она давно уже привыкла к характеру сестры и понимала, что в такой ситуации ей необходимо хотя бы перед кем-то выговориться. Самое важное из разговора с Маргаритой последовало, как обычно, в конце.
Именно тогда Рита, стесняясь и как будто находясь не в своей тарелке, попросила у старшей сестры денег взаймы. Машу сам факт такой просьбы неимоверно удивил, потому что уже на протяжении многих лет средняя сестра вполне обходилась тем, что зарабатывала сама. И тут такое… — Зачем тебе? Не смогла удержаться от вопроса она.
Конечно, Маша понимала, что это и не тактично, и неправильно, но всё же с чего вдруг сестре нужна такая сумма? Маргарита же в ответ засмущалась ещё больше. У Маши даже возникло ощущение того, что средняя сестра хочет скрыть истинное предназначение денег и сейчас в спешке выдумывает причину. Но она сказала то, что в принципе Мария и подозревала.
— Понимаешь, надо Вовчику, племяннику твоему, второй семестр на учёбе оплатить, а денег нет. Ну, не рассчитала как-то, бывает же. Не могла бы ты выручить? Конечно, Мария легко могла дать сестре требуемую сумму, однако с этим вопросом всё было не так просто, как хотела это представить Маргарита.
Дело было в том, что ещё на заре отношений Марии и Славика средняя сестра быстро поняла, какое золотое дно отхватила себе старшая и попыталась капиталы мужчины прибрать под крыло. То одно что-то ей было нужно, то другое. То родители страдают от тесноты и безденежья, а ты, Машка, не можешь на своего толстосума повлиять, чтобы он раскошелился.
То подарки к праздникам слабенькие сделали, можно было и на что-то побольше замахнуться. И так далее до бесконечности. Тогда супругу удалось каким-то образом Ридку отвадить от их семейного кошелька.
А вот сможет ли Маша повторить этот его подвиг? Она не была уверена в том, что сумеет быть такой же жёсткой, принципиальной и последовательной, как её супруг в финансовых вопросах. Да, на неё он никогда ничего не жалел, но родственников её не слишком-то и баловал. Разве только родителей и то потому, что за них сама Маша просила.
Хотя когда Ридка в беде оказалась, квартиру ей и её сыну так и предоставил, а то куда бы они без такой помощи делись? Где бы жили и за какие деньги? Маша понимала, что ей следует хорошо подумать, прежде чем давать сестре какие-то деньги. Потому что неизвестно, когда Славик сможет снова стоять на страже семейных капиталов. А она, Мария, человек мягкий, а Ридка этим всю жизнь успешно пользуется.
Начав, остановиться уже будет так трудно. Так что нужно просто обдумать, что и как. Ей, Маше, не тяжело дать некоторую сумму, но по опыту она-то знает, что такие просьбы не прекратятся сами по себе.
Значит, проще не давать и копейки. Мария не сразу смогла найти слова для того, чтобы объяснить сестре, что не может вот так взять и отдать ей немалую, между прочим, сумму наличными. И что к обсуждению этого вопроса им лучше вернуться тогда, когда ее супругу станет хотя бы немного полегче.
Потому что сейчас она слишком напряжена и не может думать ни о чем другом, кроме здоровья своего мужа. Но Рите, похоже, такой ответ по вкусу не пришелся. Потому что она выпалила, даже не думая просто то, что было в голове.
«Ах, вот ты как заговорила! Владычица Медной Горы выискалась! С каких это пор ты решаешь, на что тебе деньги давать, а на что нет? Вот Славик бы твой на этого ребенка дал, а ты… ты просто при нем дорогой аксессуар, ясно тебе?» Несмотря на то, что Маша действительно думала сейчас о другом, эти слова глубоко запали ей в душу. Значит, прав был муж насчет этого человека. Ох, как он был прав и прозорлив! Ни раз и не два Славик сокрушался насчет того, что, схватив с зубы какой-либо кусок, Маргарита уже не упустит своего.
А получив безвозмездно возможность жить со своим непонятно от кого рожденным сыном за счет зятя, она и вовсе почувствовала, похоже, безнаказанность. Зная мягкосердие Марии, она специально выманивала у нее деньги в такой сложный и противоречивый период. Маша медленно убрала трубку от уха и нажала на отбой.
Слезы полились из глаз женщины, но это были не слезы горя или раскаяния, а просто слезы какого-то облегчения. Маргарита, сама того не ведая и не желая, будто пробудила в старшей сестре какой-то внутренний стержень, дала ей возможность бороться за свое будущее и ждать, пока придет в себя любимый муж. Наплакавшись в сласть, Мария прошла на кухню и стала делать то, что у нее получалось всегда лучше всего — готовить.
Она поставила тесто на пирожки и обзвонила сыновей, пригласив их на небольшие дружеские посиделки. К удивлению Маши, оба сына выразили желание присоединиться к числу поедателей пирожков сегодня вечером. Мария с горечью подумала о том, что одному из родителей нужно было оказаться буквально на краю могилы, чтобы дети стали ценить то, что имеют, и уделять ей побольше внимания.
Не помешали же ни семья, ни работа, ни друзья, ни хобби. Значит, это возможно. Хотя, с другой стороны, раньше и они не слишком зацикливались на мальчиках, примерно с тех пор, как они подросли.
У них со Славиком всегда была насыщенная и весьма нескучная жизнь. Супруг постоянно придумывал что-то, чем можно заняться, и Маша с энтузиазмом принимала любые планы мужа. Да и что говорить.
При наличии таких материальных возможностей, которыми мог похвастаться супруг, не было, наверное, такого развлечения, которое было бы им недоступно. За годы совместной жизни Мария и Славик где только ни были и чего только не видели. Но только сейчас Маша понимала, что она как будто не успела самого главного.
Нина говорилась со Славкой просто так, чтобы рука в руке и глаза в глаза. Нина обсуждала с ним фильмов, может быть смешных, а может быть и глупых. Это совершенно неважно.
Просто сейчас, в эту минуту, ей остро хотелось обсудить это именно с ним. Нина смеялась над содержанием многочисленных анекдотов и случаев из жизни, пускай даже их собственной. Да и вообще не в состоянии она представить себе, что в любой момент Славика может просто не стать.
Что он может просто перестать быть, и она уже никогда, никогда, не сможет с ним поговорить и до него дотронуться. С любимыми не расставайтесь. Вспомнилась фраза из старого новогоднего фильма, и Маше снова захотелось плакать.
Усилием воли, зная, что через час в дверь позвонят сыновья, Мария взяла себя в руки и все же закончила печь пирожки. Блюдо удалось на Славу, а посиделки матери со взрослыми уже мальчиками и того лучше. В компании сыновей Маша словно оттаяла душой и почему-то поверила, что худшее позади, и скоро все прояснится, и Славик наконец-то придет в себя.
Между тем прошло еще два томительных дня полной неопределенности и неясности, и прогнозы докторов стали и вовсе печальными. Они не то чтобы говорили прямо, но намекали Маше, что ничего хорошего от диагноза ее супруга ждать уже не приходится. Такие разговоры были для нее мучительны, потому она старалась вести их к минимуму и по возможности избегала обсуждать с кем-либо состояние своего мужа.
Дважды звонила Маргарита, и оба раза Маша просто отказывалась разговаривать с сестрой. Та же, будто чувствуя состояние Маши, всякий раз требовала, настаивала и ругалась. Она обвиняла Марию в том, что она печется исключительно о собственных детях, а ее сыну помочь не хочет.
Но такие разговоры Маша пресекала. Она просто действительно не понимала, по какой такой причине должна еще и о племяннике беспокоиться, тогда, когда ее супруг лежит в тяжелом состоянии в больнице. Маргарите было, видимо, таких тонких матерей не понять, потому что она не проявляла ни капли сочувствия или понимания.
Маша же ясно видела, что для средней сестры она всего лишь ресурс, притом ресурс не самый ценный. Правильнее было бы даже назвать ее расходным материалом. И это было весьма обидно понимать, тем более если учесть, какую колоссальную поддержку уже оказала Маша и ее супруг Ритти, которая растила своего сына одна, без мужчины.
В остальном же все было как всегда. Время не текло, а словно вяло тянулось. Не разберешь, где ночь, а где день, где утро, а где вечер.
Для Марии, которая привыкла всю себя посвящать домашнему хозяйству и мужу, это было особенно тягостно и непривычно. Она по-прежнему вставала рано, примерно в половине восьмого утра, чтобы приготовить тот самый привычный и любимый завтрак для своего мужчины. Вот только уже вторую неделю он не ел эти завтраки.
И вообще, судя по всему, ничего не ел. Мария боролась с каким-то гнетущим ощущением внутри себя, но у нее это слабо получалось. Все мысли женщины были сосредоточены на муже и его здоровье.
Сыновья как могли старались поддерживать мать, и даже ее собственные родители проявляли понимание к ситуации в семье дочери. Они ведь тоже от зятя видели исключительно хорошее, и с жильем им посильно помог, и покупал по мелочи, то бытовую технику, то еще что-то. Да и вообще, парень Славик был нежадный, открытый, душевный.
Не раз выручал и приходил на помощь именно тогда, когда это было необходимо. Только сейчас поняла Маша, что, дожив до своих лет, понятия не имела о многих вещах, о которых наслышаны или знают на личном опыте многие ее ровесницы. Ей никогда не приходилось сталкиваться со множеством неприятных вещей в семейной жизни.
Славик собой оградил ее от измен, предательства, лжи и насилия, и она не хотела, не хотела, не хотела терять такого мужа. Маше показалось несправедливым то, что многие другие мужчины живут полноценной жизнью, которая, скорее всего, не заслуживают, а ее Славик лежит на больничной койке, причем с каждым, проведенным в таком состоянии днем, у него все меньше и меньше шансов на то, что он когда-нибудь сможет жить так, как привык, как они оба привыкли. Однажды ей позвонили из клиники и попросили приехать.
Сердце Марии словно оборвалось в тот момент, когда она услышала эту просьбу, но ее поспешили успокоить. Нет, он по-прежнему жив. Вопрос касался другого…