Даже за хлебом тётка не ходила сама, хотя до ларька было всего пару сотен метров, и каждый раз посылала туда девушку. Сама Люба ходить за хлебом не любила. Всегда, когда она появлялась у ларька, его хозяин, и он же продавец, Алексей Михайлович, прозванный местными жителями олигархом, всякий раз одаривал девушку вожделенными взглядами и отпускал в её адрес сальные шутки.
Его не останавливала даже большая разница в возрасте – ему было 42, а Любе – 19, и он каждый раз кидал ей всё более и более странные намёки. «Жизнь-то у тебя по дине сахар», – говорил загадочно улыбаясь Алексей Михайлович. «А я подсластить могу, хочешь?» Девушка из-под лобья смотрела на него и уходила, а хозяин ларька хихикал ей вслед.
А однажды, когда Люба в очередной раз пришла к нему в ларёк, Алексей Михайлович и вовсе ошарашил её немыслимым заявлением. «Выходи за меня замуж», – пылко бросил он, уставившись на девушку. «Всё для тебя сделаю, озолочу».
Он выскочил из ларька, картинно бухнулся перед Любой на колени и схватил её за ноги. И девушка тут же отвесила ему звонкую пощёчину. «Дурак!», – воскликнула она, пятясь от Алексея Михайловича.
«Оставь меня в покое!» Больше всего в заявлении хозяина ларька Любу смутило то, что он не был пьян, когда всё это произносил. Взгляд его был чист и даже честен, без какого-либо намёка на фальшь. Это пугало девушку больше всего.
Что, если хозяин ларька и в самом деле влюбился в неё и теперь захочет взять её в жёны? Прибежав домой, Люба рассказала обо всём тётке, и Глафира тут же скривила рот в неприятной улыбке. «Так радоваться надо», – прохрепела она, покачиваясь в старом кресле. «Лёшка-олигарх – человек хороший и при деньгах.
Редко так бывает, чтобы хороший и при деньгах. Считай, что тебе повезло». Люба едва не задохнулась от негодования и в глазах её сверкнул огонь.
«Ещё чего?» – воскликнула она. «Он старый и плешивый и похож на крысу». В ответ тётка громко рассмеялась, и Люба вне себя от злости вскочила и понеслась к двери.
«Ну, жди, принца», – едко бросила ей вслед Глафира. «Он уже едет к тебе на хромой кобыле». Расстояние от дома до лесной сторожки девушка пробежала очень быстро, как будто бежала от стаи волков.
Оказавшись у поросшей мхом избушки, Люба тяжело опустилась на лавочку и запрокинула голову. По небу медленно плыли облака. Лёгкий ветерок гнал их куда-то далеко-далеко, и Любе очень захотелось плыть с ними.
Замечтавшись, она незаметно задремала и вдруг очнулась от громкого крика. Она не на шутку перепугалась, людей поблизости не было, и так кричать они не могли. Крик был каким-то надрывным, жалобным.
Он то опускался дарёво, то поднимался до визга, и в сумерках звучал особенно жутко и тоскливо. Люба сидела ни жива, ни мертва, и всё слушала этот заунывный, полный скорби зов какого-то неизвестного ей лесного существа. Наконец крик затих, но вскоре вдалеке послышался шорох и сильный треск кустов.
Осторожно заглянув за угол, Люба с удивлением увидела, как к избушке ковыляет маленький медвежонок. Он смешно косолапил, подпрыгивал и всё время вертел головой, прислушиваясь и принюхиваясь ко всему, что его окружало. Доковыляв довросшего в землю бака с дождевой водой, медвежонок вдоволь напился, потом сел и посмотрел на вышедшую к нему девушку.
— Так это ты ревел? — спросила она медвежонка. — Кто ж тебя обидел? Медвежонок утер мордочку когтистой лапой и чихнул, потом подполз к Любе и ткнулся носом ей в ногу. Девушка быстренько сбегала в сторожку, принесла оттуда оставленный кем-то из охотников сахар и протянула несколько кусочков мохнатому гостю.
Он мигом слизнул угощение и снова заревел. На этот раз куда веселее. — Где же твоя мама, малыш? — поинтересовалась Люба, пугливо озираясь по сторонам в поисках медведицы.
— Ты что же, совсем один? Медвежонок зевнул, подскочил к лавочке и забился под нее. Вскоре девушка услышала его звонкое сопение и решила накрыть медвежонка рогожкой. Посидев еще немного, она вынесла из сторожки еще сахара, положила его рядом с медвежонком и пошла домой.
От встречи с маленьким хозяином леса на душе Любы немного посветлела, и все ее неурядица со старым олигархом и теткой показались ей мелочными, не стоящими и выеденного яйца. Медвежонок, как выяснилось впоследствии, оказался медведицей, которую Люба назвала Машей. К концу лета Маша немного подросла, но все так же обитала рядом с осторожкой, и девушка приходила туда, чтобы приготовить для медведицы еду…