Где же тогда похоронена дочка Ефросиньи, Вероничка? А что, если… Татьяна даже сама себе не решилась сказать это. Губы ее задрожали, как листья на холодном ветру. А что, если дочка Ефросиньи жива? Нет, не может быть этого.
Тут же осеклась она. Закончилась леденящая душу похоронная церемония. Отголосили бабы на поминках, в искренность слез, которых Татьяна больше не верила.
Неумолимо приближался момент, когда женщина останется наедине со свалившимся горем. Это случилось внезапно и быстро. Татьяна снова пришла в дом к Ефросиньи, а там как будто ничего не изменилось.
Все вещи еще хранили тепло ее заботливых рук, не знали, что хозяйка к ним больше никогда не прикоснется. У женщины сжалось сердце. Она присела на диван, пытаясь успокоиться.
Да все зря. Мысли о тете Фросе и ее дочке не оставляли ни на минуту. В какой-то момент на Татьяну сильнейшей волной накатила усталость, насквозь пронзившее тело.
Она тут же провалилась в объятия сна. Женщине приснилась Ефросинья в той же одежде, в которой ее положили сегодня в гроб. Глаза на бледном лице светились холодным блеском, уголки рта смиренно опущены.
Руки, как две тонкие тростины, она протягивала, дрожащие от страха Татьяне. «Если моя доченька жива, найди ее, заклинаю тебя, Танюшка, успокой непрекаянную душу мою», — произнесла новоприставленная Ефросинья. В эту же секунду Татьяна вздрогнула всем телом и открыла глаза, едва дыша от произошедшего.
«Это немыслимо, неправдоподобно, но я должна это сделать». То, что просит Ефросинья, пообещала сама себе Таня. В шкафу она нашла пожелтевший от времени фотоальбом.
Со старых снимков на нее глядела юная Фрося. Вот, ей всего пять лет, смешная девчушка с большим бантом. А здесь она уже подросток, а тут совсем взрослая красивая девушка.
Татьяне даже показалось, что Фрося похожа на нее, такая же худенькая, темноволосая, смотрящая на мир по-детски широко открытыми глазами. На фотографиях очень часто Фрося стояла в окружении таких же, как она, молодых девчонок, наверное, подруг. Но больше всего с юных лет Фрося любила фотографироваться с одной белокурой девочкой, а потом уже девушкой.
Она была с ней повсюду, в детском саду, в школе, на отдыхе и даже на свадьбе Фрося и Семена. На обратной стороне одного из снимков сохранилась чуть стершаяся от времени запись, сделанная пятьдесят лет назад. Дорогой подруге Фросе отгали на долгую память.
Стрелки часов уже перевалили далеко за полночь, а Татьяна все еще перебирала фотокарточки, как будто пыталась найти в них ответ на свой вопрос. Да так и не нашла. Сон вновь настиг ее.
Проснулась от громкого стука в дверь, вздрогнув всем телом. На пороге стояла Евдокия, соседка Ефросини. «Танечка, это ты здесь?» А я услышала шорох и посторонние звуки и решила проверить.
Мало ли что, вдруг воры забрались в пустой дом. Сейчас это сплошь и рядом. «Нет, это я, Евдокия, можете не беспокоиться», — сухо ответила Татьяна.
Ей не хотелось поддерживать разговор, слишком мало времени прошло, как случилась страшная беда. Не готова она была к расспросам. Но Таня почувствовала, что соседка тянет и не хочет уходить.
А все-таки интересно, что случилось с дочкой Ефросини? Почему в гробу вместо человеческих останков оказалась кукла? Может, кости иссохли со временем, но ведь кукла-то сохранилась, как ни в чем не бывало, рассуждала Евдокия. Татьяну аж передернуло от этих небрежно брошенных слов. Захотелось нагрубить и выставить соседку вон.
Еле сдержалась, да боли сжав пальцы. А Евдокия будто не замечала подавленного состояния женщины и продолжила. Загадка почти мистическая, и узнать разгадку не у кого.
Раньше, когда что-то подобное случалось, мы к ясновидящей бегали. Жила в этих местах одна такая. Имя еще чудное у нее было — Камила, чистокровная цыганка.
Знала и умела многое. Даже Фрося к ней ходила, когда пыталась забеременеть. Теперь не знаю, жива эта цыганка или нет.
Татьяна с удивлением поймала себя на мысли, что слушает Евдокию, жадно внимая каждому слову. — Скажите, Евдокия, а где именно жила цыганка? — спросила Татьяна, увлекшись речью соседки. — Да точно-то я, милая, не скажу, память уже не та.
Недалеко от поселка, в лесной чаще, был ее домик. Евдокия вскоре ушла, а Татьяна все никак не могла успокоиться. Не в силах она с собой бороться.
Многие сами понесли в лес на поиски цыганки, о которой поведала Евдокия. Долго она напрасно блуждала по лесу. Надежда отыскать Камилу таяла с каждой минутой.
Вконец отчаявшись, хотела была Татьяна возвращаться обратно в поселок. Вдруг неожиданно прямо перед собой увидела полуразвалившийся домик в тени раскидистых деревьев. Было видно, что в нем еще теплилась жизнь.
Татьяна робко постучала в дверь. На стук тут же вышла молодая женщина, похожая на цыганку. — Добрый день, — поздоровалась Татьяна, — а здесь живет Камила? — Жила, — ответила женщина, — умерла она пять лет назад.
Татьяна притихла. Ну все, последняя Надежда рухнула. Ее мысли неожиданно прервала незнакомка.
— А что вам было нужно от Камилы? — Я Роза, ее внучка, тоже ясновидящая. Заплатишь денежку, сделаю все, что тебе нужно. Татьяна непроизвольно запустила руку в сумку, чтобы отыскать кошелек.
— Сколько? — А вот этих денег, что в руке держишь, как раз хватит. — Сказала глазастая цыганка и тут же вытащила пару купюр из рук оторопевшей Татьяны. — Ну, что хочешь, приворот, отворот, денег, говори без утайки, и все у тебя будет, — защебетала Роза, и едва Татьяна переступила порог.
— Мне нужно человека найти, вернее, дочку ее, — сказала Татьяна и протянула цыганке фотографию Ефросиней. Цыганка долго крутила и вертела фотокарточку, пристально вглядываясь в лицо. Проводила по нему руками и лишь через несколько минут произнесла.
— Женщина по имени Галина, тебе знакома? — Галина, — только и успела повторить Татьяна. И в эту же секунду на нее обрушился поток грубых слов Розы, которая побледнела и резко переменилась в лице. — Уходи отсюда, уходи, — вдруг закричала цыганка.
— Уходить, но как, — изумилась Татьяна, — ведь вы же мне ничего не сказали. — Убирайся отсюда немедленно, — все больше распалялась Роза. — Это бабка моя ясновидящая была, а я ничего не умею.
Ничего. Уходи и деньги свои забирай, не нужны мне они. Татьяна понуро поплелась к двери, ужасно разболелась голова.
— Господи, но почему Роза так со мной поступила? И что теперь делать? — недоумевала она. Вдруг ее осенило. Цыганка назвала имя Галина, именно так звали заветную подругу Ефросиней.
У Татьяны перехватило дыхание, даже сердце затрепыхалось внутри. Она не помнит, как добежала до поселка и настойчиво постучала в дом Евдокии. — Таня, что-то случилось? — испугалась соседка…