Бабушка, а зачем все эти люди приезжают к тебе? Хотят узнать, что их впереди ждёт. Или помочь хотят себе, а то и не себе, а кому-то из близких. И ты им всем помогаешь? Не всем, Анечка.
Только тем, у кого помыслы чистые, кто добра хочет, а есть такие, кто наоборот, зла желает. И что они, уезжают? Конечно, внученька, а что же им делать-то? Ругаются, наверное. Бывает и такое.
Только я не обижаюсь. Это не они сами ругаются, а то, что живёт внутри них. Анечка склонила голову.
Бабушка, а разве внутри человека может кто-то жить? Глаза у девочки были испуганные. Но ответить бабушка не успела. С кухни выглянула Марина, мать Ани.
Мам, ну сколько раз я тебя просила, чтобы ты не забивала голову ребёнку всякой ерундой? Ну ведь просила же! Не ругайся, Марина, я же просто отвечаю на вопросы. А как-то по-другому отвечать нельзя, без этой твоей ерунды? Марина выглядела не на шутку рассерженной. Она всегда была против того, чтобы мама занималась тем, чем занимается.
Ей было стыдно за мать, за себя. Она даже людей сторонилась, хотя каждый в деревне хотел бы подружиться с Мариной, чтобы стать чуточку ближе к бабке-лукьянихе. Бабка-лукьяниха в народе в их семье была просто бабушкой Настей.
Анастасия Лукьяновна стала помогать людям давно. Ещё тогда, когда не стала её бабки. Марине тогда было всего три года.
В первый же год, видя, как изменилась молодая Настя, от неё ушёл муж. Ушёл, ругаясь, сказал, что теперь она и не женщина совсем. Настей не горевала.
А раз ушёл, значит, не любил. Нечего ей плакать потому, кому не нужна ни она, ни дочка. Кстати, Марина часто вспоминала матери, что из-за неё росла без отца.
Вот не занималась бы ты такой ерундой, и папа с нами жил бы. Мать легко отвечала. Нет, не жил бы.
Всё равно бы ушёл к другой, но ушёл. Ну откуда ты можешь знать? Марина чуть ли ногами не топала. Знаю и всё.
Жила баба Настя в конце посёлка. Когда мама вышла замуж, то этот новый дом, который они поставили незадолго до совершеннолетия Марины, оставила молодым. Дом находился в новой ветке посёлка, где жила, считай, одна молодёжь, а сама вернулась в родительский.
Хоть и старый, но очень крепкий. Аня часто бегала к бабушке. Ей так нравилось у бабушки дома.
Пахло травой, цветами и солнцем. Что интересно, солнцем пахло даже зимой. У бабушки всегда был порядок, всегда тепло и всегда было что-то вкусненькое для Анечки.
Мама не любила, когда дочка бывала там. Не то чтобы не пускала, но постоянно была недовольна, особенно если дочка задерживалась. Тогда Марина приходила сама.
В дом не заходила, но всю дорогу домой отчитывала Аню. Я не понимаю, у тебя что, других занятий нет? Книжку бы почитала, с ребятами поиграла бы. Мама, ну что плохого в том, что я навещаю бабушку? Вот ты застаришься, неужели хочешь, чтобы к тебе никто не приходил? Марина терялась от таких вопросов и злилась ещё больше.
Кто был отцом Ани в деревне, никто не знал. Как говорится, Марина принесла её в подоле из города. Пока училась, нагуляла.
Но говорить что-то или обсуждать в деревне опасались. Мать Марину приняла спокойно, только и спросила. Тут останешься или в город поедешь? Тут, хватит, наездилась.
Анастасия Лукьяновна прекрасно понимала, как тяжело Марине. Дочь рассказала ей, что влюбилась. Влюбилась до потери сознания.
Он был старше на 10 лет. И тоже, казалось, очень её любил. А потом в квартиру, которую он для неё снимал, пришла его жена.
Для Марины всё это стало таким шоком. А то, что говорила жена, какими словами её называла, поставило жирную точку в их отношениях. По крайней мере, в её отношении к тому человеку.
Она написала ему большое письмо и очень настоятельно просила никогда её не искать, потому что просто ненавидит его. О своей беременности не написала ни слова. Он, видимо, даже не пытался её найти, потому что деревню, в которой она жила, он, конечно, знал.
Сейчас Марина работала в совхозе бухгалтером. Женщина была властной, порой жестокой. На работе её и уважали, и побаивались.
Был случай, когда муж одной из работниц конторы запил. А у него особенность была такая. Как только напьётся, так жену ревнует, даже и ударить может.
Сам-то два метра ростом, здоровый как бык, а жена — пигалица, метр с кепкой. Вот сидит Марина у себя в кабинете. Цифры считает.
Она всё-таки не просто бухгалтер, а главный, поэтому и кабинет отдельный положен. Слышит, через стену виск поднялся. И мужик какой-то басит.
Выскочила. Так и есть. Явился ревнивец, на ногах чуть держится.
Но жену свою уже поймал и за горло к стене прижал. Девчонки визжат, пытаются его оттащить. Марина оглянулась, на столе счёты увидела.
Старые, добротные, деревянные. Ухватила их покрепче. Девочки затихли, как увидели, что она делает.
А Марина тихонько так по плечу ревнивцу. — Вась, слышь? Он удивлённо повернулся. Кто это такой смелый? А она ему с размаху этими счётами по щам.
Васька так и рухнул. Все окаменели. Первая жена опомнилась.
— Прибила! И бросилась к мужу на грудь. — Ничего, — оклемался. Марину стороной обходил.
Пить бросил. Даже ребёнка ещё одного родили. Правда, к Марине мужики вообще перестали подходить.
Если раньше ещё были какие-то попытки, то после этого случая как ветром сдуло. Бабушка качала головой. Говорила, что Марина у неё неугомонная.
А сама Марина и не расстроилась. Что же она могла поделать, если в её сердце до сих пор жил тот, кого она пыталась забыть? И все попытки неплохих, в общем-то, мужиков были ей просто неприятны. Когда Аня подросла, то научилась ходить к бабушке так, чтобы мама не знала.
То к подружке, то с ребятами, то в школе задержали. Бабуля совсем стара стала. Тяжело ей самой.
Мать, конечно, тоже заходила. Дров принесёт, воды, кушать приготовит. Но сесть поговорить минутку — это нет.
Такого и не бывало. Когда Ане было шестнадцать, бабка Лукьяниха совсем слегла. Было понятно, что уже не поднимется.
Это понимали все, в том числе и Аня. Она не ходила домой, всё время была рядом со старушкой. Марина пыталась ругаться, но Аня даже не слушала её.
В тот день с самого утра была гроза. Да такая долгая, такая страшная, что к обеду люди уже стали бояться. Аня сидела у постели бабули.
Та глаз не открывала, только шептала что-то непонятное. Пришла Марина. На кухне сидела, слёзы утирала.
К дому стал подтягиваться народ. Люди понимали, что сегодня Лукьянихи не станет, раз такая непогода разыгралась. Не было в деревне дома, кому бы Лукьяниха не помогла, поэтому народу собралось много.
Бабушка начала задыхаться. Видно было, что ей очень тяжело. Аня вскочила….