«По моей вине? Почему?» «Ты не захотела поговорить со мной, а я искала тебя. Твоя бабка помогла моей внучке, но ненадолго. Она сказала, что не может, что сил у нее нет, но я думаю, это из-за обиды на меня».
«Вы обидели бабушку?» «Я, наверное, да. Я увела у нее мужа. Сначала одного, а потом и второго.
Я всегда ненавидела Степаниду. Она была лучше». «А потом случилось так, что мне пришлось обращаться к ней, просить прощения, переступать через себя.
Она специально это сделала. Моя девочка, моя красавица, она умирает». Олеся каким-то высоким голосом спросила.
«Что именно сказала вам моя бабушка?» Надежда, а это была она, подняла на нее заплаканные глаза. Она сказала, что уже не имеет такой силы, что скоро умрет, что есть человек, который намного сильнее ее, и это ты. Она сказала найти тебя и сказала, что у тебя будет такое пятно.
А я не смогла. Я не знала о тебе ничего, ни фамилии, ни года рождения. Тогда я пришла на кладбище, чтобы все высказать Степаниде, а там ты.
Я снова не успела. Я бежала за вами, но разве моим ногам угнаться за тобой? А потом я увидела вас возле магазина со свадебными платьями. Я просто проезжала мимо, и вот столько времени я выясняла, где ты живешь.
Сегодня мою Катеньку положили в больницу. Она с утра уже без сознания. Это вы с бабкой виноваты, что она умирает.
Это вы. Старуха заплакала. Ваня стоял в растерянности, Оля в ужасе, Олеся о чем-то думала.
Где она? Какая больница? Старуха посмотрела на нее. Наша, областная. Олеся повернулась к Ване.
Ванечка, милый, ты потом будешь на меня ругаться. Потом я выслушаю все, что ты мне скажешь. У нас целых два часа.
Не нужно туда. Мы успеем. Ваня мотнул головой, как бы скидывая оцепенение.
Олеся, у нас свадьба, а ты не доктор. Ванечка, все потом, я прошу тебя. Ваня обреченно кивнул.
Они сели в свадебную машину, Надежду посадили во вторую, с ней поехала Оля. Всю дорогу Надежда плакала и говорила, что виновата она, а не Олеся с бабушкой. Только она.
Но признать этого перед Олесей она не может. Оля слушала молча и думала о том, что жизнь все-таки штука несправедливая. Олеся должна помогать той, кто когда-то разрушила жизнь ее бабушки.
В больнице смотрели на них так, как будто они выходцы с того света или инопланетяне. Еще бы. К больничному крылечку не веста, жених, свидетели и растрепанная бабка почти бегом ринулись к палате.
Их даже никто не остановил, потому что все настолько растерялись, что просто замерли на своих местах. Перед дверью в палату Олеся остановилась. «Здесь будьте».
Она вошла, но дверь за собой не закрыла. Оля услышала. «Что здесь происходит? Пропустите меня немедленно — сказал маскарад.
Ваня повернулся к нему. — Не шумите, доктор. Просто на десять минут сделайте вид, что ничего не происходит.
Доктор окинул взглядом Ваню, и тот продолжил. Там же все безнадежно. Чего вам стоит? — Но это не повод врываться сюда толпой.
— Ну, пожалуйста. Доктор замолчал. Он смотрел в палату.
Надежда, которая стояла первой, она все время повторяла. «Моя девочка. Не уберегла».
Девушка, которая лежала на кровати, была настолько бледна, что сливалась с простынями. Она была худенькой, как будто ненастоящей. Она была моложе Олеси всего на пару лет, а создавалось впечатление, что ей лет двенадцать.
Олеся присела на край кровати и взяла руку девушки в свои руки. «Эй, Катя». Ресницы дрогнули, но глаза девушка не открыла.
Олеся положила руку ей на лоб, долго всматривалась в лицо, и Катя открыла глаза. Доктор охнул. «Что это?» Надежда обернулась.
«Тише вы. Не смогли вылечить внучку, так помолчите». Ольга слегка толкнула старуху.
«Хватит сеять негатив. Вокруг себя». Надежда замолчала.
Олеся уже разговаривала с Катей. «Скажи мне, что ты хочешь?» Девушка как-то потерянно улыбнулась. «Грушу хочу».
Олеся обернулась к тем, кто стоял возле двери. «Пожалуйста, закройте дверь и найдите грушу. И не заходите, пока я сама не выйду».
Она вышла минут через двадцать. Олеся была бледна. Ее слегка покачивало.
«Грушу принесли?» Надежда протянула груши в пакете. «Вот, Ваня сбегал. Я отнесу».
Олеся подняла руку. «Вам нельзя». «Почему?» «До тех пор, пока вы рядом, Катя не поправится.
Вас слишком много черного. Если хотите отправить ее на тот свет, идите». Ваня ошалело смотрел за дверью палаты.
Вокруг Екатерина суетились доктора. Они что-то подключали к ней, ставили капельницы. Катя была в сознании, отвечала на вопросы врачей.
Он повернулся к Олесе. «Ты как?» «Нормально. Мы едем жениться».
Олеся измученно улыбнулась. «Но тебе же плохо». «Ничего.
Я люблю его. Я не хочу пропустить собственную свадьбу». Ваня подхватил ее на руки.
«А мы тогда вот так». Он почти бегом кинулся по коридору. Вся процессия за ним.
Посреди коридора осталась стоять Надежда. Она с тоской смотрела в палату. «Наверное, Олеся права.
Всю свою жизнь Надя пользовалась другими, просто вышвыривала их из своей жизни. Так случилось и с дочкой Нади. Пока дочь была хорошая, красивая, пока Надя могла гордиться ей, она всячески ее поддерживала.
А потом, когда Катя заболела и дочь в отчаянии оббегав всех врачей схватилась за бутылку, то Надя просто лишила ее родительских прав и запретила приближаться к дочке. Дочь перестала пить, разрешить встречаться с Катей, но Надя была непреклонна. Такой человек не должен быть рядом с ее внучкой.
Она всегда могла управлять людьми, умела заставлять их чувствовать себя виноватыми. Сейчас дочь жила где-то в конце города, вроде как снимала себе комнату, где-то работала и больше не досаждала им. Хотя Надя знала, что она часами простаивает под окнами.
Она сумела убедить свою дочь в том, что во всем виновата именно она. Надя отдала груши медсестре. — Передайте, пожалуйста, Катеньке….