Солнце заливало больничный парк осенними лучами и от этого каждый листочек наполнялся особым, ярким цветом. Марина счастливо улыбнулась и пару раз подделала оранжевую листву ногой.
Всего пару месяцев, как она устроилась в больницу и просто влюбилась в эту аллею. Она в любое время года была хороша и больные очень любили здесь прогуливаться. «О, Маришка наша идёт!», — радостно крикнул один из пациентов.
«Как всегда, в отличном настроении!» Больные её любили, говорили, что она своей улыбкой помогает им выздоравливать, но Марина хотела лечить по-настоящему, ведь она класса с пятого мечтала стать врачом. На бесплатное отделение поступить не получилось, не хватило несколько баллов, а на платное денег взять было ниоткуда, да и помочь некому. До недавнего времени она жила с отчимом, который только и делал, что пил, совершенно не желая устраиваться на работу.
Ольга, мама Марины, сошлась с ним, когда дочь была в седьмом классе. Тогда он ещё держался и пил по выходным или праздникам, но как только совершенно неожиданно по вине оторвавшегося тромба Ольга умерла, всё в одночасье изменилось. Отчим стал заливать чуть ли не каждый день и вскоре был уволен с работы.
Тут и начался для Марины кошмар. Он стал приводить в дом дружков, пил сутки напролёт и при этом ещё требовал падчерицу накрывать стол. Мог среди ночи разбудить её и отправлять за самогоном, но Марина категорически отказывалась это делать.
Ей даже пару раз приходилось сбегать и ночевать в соседнем подвале, куда она однажды случайно забрела найдя для себя убежище. На её счастье, там кто-то бросил целую кучу деревянных ящиков, из которых Марина и соорудила себе кровать. Всё закончилось, как только она устроилась санитаркой в местную больницу.
Тут же решила прекратить весь этот кошмар и с первой же зарплаты сняла небольшую, но очень уютную квартирку на окраине. Это было, конечно, далековато от места её работы, но зато никто уже не скандалил и не требовал выпивки и денег. Каждый день начинался совершенно размеренно и спокойно, и теперь Марина ловила себя на мысли, что стала просыпаться, радуясь каждому дню.
Работа, конечно, была не то, о чём мечтает девушка в её возрасте, но Марина была счастлива. В душе надеялась за год подтянуть нужные предметы и попытаться ещё раз поступить, а пока каждое утро с удовольствием шла в свою терапию, как она считала помогать тем, кому нужна эта помощь. Коллектив с первого дня принял её как свою.
Санитарки все были намного старше, многие по возрасту годились бы и в мамы или бабушки. Они очень жалели хрупкую рыжеволосую Марину и старались грязную работу взять на себя, приговаривая, что не гоже ей менять памперсы мужикам да утки выносить, за что она была им очень благодарна. Взамен Марина на одном дыхании могла вымыть пол во всём отделении за всех санитарок разом.
Антонина Алексеевна, отвечавшая за раздачу еды больным, всегда, если что-то оставалось неразобранное, аккуратно упаковывала в пакетик и отдавала Марише, тихонько приговаривая. — На, моя хорошая, вечером домой придёшь и тратиться на еду не надо, всё, какая копеечка схоронится, помочь -то тебе некому, я уж знаю, сколько хочется, пока молодой. Это действительно было неплохим подспорьем в не очень-то большом бюджете Марины, но не все в больнице были так же добры к коллегам.
Всё отделение терапии будто негласно делилось на две части. Первая — младший медперсонал, состоящий из санитарок и медсестёр, работавших за копеечные зарплаты и делавших всё бескорыстно, от души. Ко второй части относились врачи, готовые на всё лишь бы угодить Андрею Гнатьевичу, заведующему этим отделением.
Как специалисты они были все почти идеальны, но по-человечески между собой готовы были буквально уничтожить друг друга, лишь бы заслужить похвалу начальству. Пару раз и Альбина Петровна, её начальница, увидев из далека Андрея Гнатьевича, решила выслужиться. Она попыталась повысить голос, ища причину, чтобы придраться к безупречной работе Марины, но та в ответ совершенно спокойно ответила на все её вопросы и, развернувшись, ушла дальше заниматься своим делом.
Она привыкла со времён жизни с отчимом отстаивать себя и теперь ей это очень пригодилось. Марина домывала коридор, когда в отделении началась какая-то необычная до этого суета. Из единственной двухместной палаты пациента срочно перевозили в трёшку.
Старшая медсестра чуть ли не бежала уже туда, подгоняя Степановну, санитарку, работавшую с Мариной, в смене. — Степанна, ну что ты еле ноги волочишь? — прикрикивала начальница на неё. — Уволю, если не успеешь за полчаса тут навести блеск.
Как только она ушла, Марина подошла узнать, что за спешка и крики. А Степановна рассказала, что в приёмном отделении оформляют к ним какого-то богатея. Говорят, мол, известный в городе бизнесмен.
Вздохнув, нянечка добавила. — Вот кто ж его принёс к нам, не иначе как нечистая. Ехал бы куда в платное.
Я вообще не понимаю, чего это он удумал. Обычно с такими деньжищами за версту обходят заведения подобные нашему. Ну да ладно, не нам судить.
Вот буду намывать, чтобы апартаменты сделать. Марина предложила свою помощь, но Степановна, зная, что начальству это не понравится, вежливо отказалась. Уже через каких-то полчаса из обычной двухместной палаты почти получилось сделать одноместный люкс, вполне пригодный для богача.
Из кабинета заведующего были принесены красивые настольные часы, чайник и микроволновка. У старшей медсестры позаимствовали необычную напольную вазу и кувшин с парой стаканов. Откуда-то даже умудрились найти старенький, но вполне рабочий телевизор.
Остановившись на выходе из палаты, Степановна оценивающе всё осмотрела и, грустно усмехнувшись, сказала. — В такой бы я пару недель полежала, но видно нашему брату такие почти не положены. Только она договорила, как прибежала начальница, и вместо слов благодарности за столь быструю и идеальную работу прошипела.
— Чтоб в рот этому больному заглядывали. Любое желание, каприз, всё предугадывали. У него столько денег, что он при желании всё отделение может купить.
В общем, смотрите мне, чтобы всё блестело. Надо, чтобы он всем остался доволен. Только она ушла.
Степановна зло пробурчала. — А-а-а, ухаживать мы, ублажать мы, а сливки эта мымра снимет. Думаешь, чего они с Игнатьичем так встрепенулись? Денежную благодарность ждут от пациента, а нам с тобой шиш с маслом.
— Ладно, пошли, Маришка, а то сейчас привезут этого буржуя. Они вышли из палаты, прикрыв дверь, и пошли дальше, каждый по своим делам. Когда нового пациента привезли, Марина не видела, но сразу заметила, как вокруг его палаты началась особая нервозность.
Врачи и медсёстры то и дело заходили, кто проверить самочувствие, кто с капельницей или лекарством. Альбина Петровна взяла под контроль тщательное и более частое, чем у других, наведение чистоты в палате. Появившись в очередной раз в больничном коридоре, она подозвала Марину и приказала пойти с очередной уборкой к банкиру….