Всего было пять человек, но Прабабушка, а после смерти её бабушка, смогли отыскать лишь троих. Остальные, скорее всего, сгинули в лагерях или были расстреляны, не оставив потомства. «Мне мама тоже долго не рассказывала об этом», сказала Анне мать.
«Был у нас с ней разговор буквально пару лет назад. Она предлагала ещё раз попробовать найти тех, кого раньше не смогла. Но я посчитала это глупой затеей.
Сколько лет прошло. Я посоветовала продать эти украшения, но бабушка отказалась на отрез и больше эту тему не поднимала. Если честно, я думала, что именно эти сокровища искали и нашли воры.
Я тебе и говорить ничего не стала, чтобы не расстраивать». «Аня, как хорошо, что украшения нашлись. Продай их.
Тебе этих денег хватит на годы безбедной жизни». «Ладно, мам, спасибо за рассказ. Насчёт продажи я подумаю.
Мне нужно бежать. Пока». Аня несколько дней ломала голову над тем, что же ей делать.
С одной стороны, соблазн продать украшения был огромным. Половины, даже третьи от реальной стоимости этих сокровищ ей бы хватило для того, чтобы стать богатой женщиной. Сделать ремонт в бабушкиной квартире, помочь родителям, купить машину, путешествовать с Соней.
В конце концов, Виталий тогда забыл бы о своих планах отсудить ребёнка. Но, с другой стороны, ведь эти ценности ей не принадлежат. На них слёзы и, возможно, кровь невинных людей.
Её прадед на свой страх и риск сохранил эти украшения и имена их владельцев не просто так. Он точно хотел их вернуть, но погиб. А его жена и дочь пытались сделать то, что он не успел.
И теперь она, их внучка, просто продаст всё и будет спокойно проедать эти деньги? Нет, она так не сможет. И Аня окончательно решила, что должна хотя бы попытаться найти потомков тех, кому принадлежали украшения. В силу профессии у Анны было много хороших знакомых среди журналистов.
А они могут нарыть любую информацию, особенно если дело пахнет сенсацией. Аня бросила клич среди всех знакомых и сама часами сидела в интернете. Как хорошо, что в 2015 году искать информацию намного проще, чем в 60-х.
Однако за эти три недели Анна так ничего и не отыскала. Она уже почти отчаялась, когда ей позвонил приятель спецкора дела расследования одного известного новостного сайта. «Привет.
По-моему, я нашёл внука твоей Никитиной», возбуждённо заявил он. «Денис, ты уверен?» «Ну, почти, почти. Смотри, фамилия, имя и отчество его бабки совпадают.
Город тоже. Она отсюда родом. Была репрессирована в 1938 году, осуждена на 10 лет без права переписки.
В 1947 году она вышла, но вынуждена была жить за 101-м километром. Вышла замуж, родила сына. В 1956 году была полностью реабилитирована, но в родной город не вернулась.
Вместе с семьёй они перебрались в Одессу, где жили до конца 80-х. Но всё-таки жизнь опять привела эту семью сюда, когда в 1988 году сына Елизаветы Николаевны перевели по работе в наш город. Вот почему твои родственницы не могли найти никого из семьи Никитиных.
Другая фамилия, другой город. Да, да, как я поняла, бабуля пыталась их найти до начала 80-х, а потом подумала, что поиски напрасны. Слушай, ты как это всё узнал? Благодаря хорошим знакомым, можно сказать, последователям твоего прадеда, усмехнулся журналист.
Денис. Ладно, ладно, прости, дурацкая шутка. Сейчас сброшу тебе контакты внука.
Он, кстати, довольно известный в городе адвокат. Завадский Никита Андреевич. Только обещай, что дашь мне потом интервью.
И его уговоришь. Я обязательно дам, мы же договорились. А вот про внука обещать не могу, но сделаю всё возможное.
Ты уж постарайся. Он, кстати, не женат. А это здесь при чём? Денис, ты неисправим.
А что насчёт Одинцова? Ничего не удалось выяснить? Там совсем глухо пока. Ладно, Денис, спасибо тебе огромное. На связи…